Мне было лет двадцать семь, когда однажды, стоя на обеденном столе и вкручивая в люстру перегоревшую лампочку, я подумал: «А не повеситься ли мне на этой самой люстре?» Незадолго до этого я уволился уже с третьей работы, не выдержав снисходительного отношения коллег и обидного прозвища, которым они наградили меня за глаза – «мальчик с пальчик».
Я спрыгнул со стола и спросил маму, заботливо стоявшую на подстраховке:
- О чем, ты, интересно, думала, мам, когда называла меня Максимом?
Мама виновато вздохнула:
- Я думала, сынок, что с таким именем жизнь даст тебе все по максимуму.
Но у жизни были другие планы на меня. Вместо того, чтобы давать, она методично забирала у меня все, что могла – рост, вес, волосы, зрение. И, только превратив меня в очкастого гнома, в этакую маленькую тень большого Макса, оставила меня, наконец, в покое.
Щуплый, низкорослый, лысеющий, закомплексованный фрилансер тридцати шести лет от роду, проживающий с мамой в старой хрущевке на окраине города – вот кто я. И жизнь моя – всего лишь блеклый оттиск чьей-то яркой жизни.
Упершись в экран компьютера, я сутками напролет стучу по клавишам и перевожу многомиллионные контракты, с помощью которых крутые парни совершают удачные сделки, строят замки и поселяют в них красивых, как павлины и розовые фламинго, женщин.
Когда глаза устают, я отвожу их от монитора и смотрю в окно напротив. Дом построили так близко, что даже я со своими подслеповатыми глазами вижу все, что происходит в квартире на втором этаже. Раньше там жила одинокая старуха. Потом она умерла, и всю ее жизнь вынесли на помойку – выбросили всё подчистую и начали ремонт. Будто и не было старушки вовсе, будто и не жила на этом свете. Но ремонт так и не закончили - вскоре туда въехала женщина лет тридцати с грудным ребенком.
Она обустроила комнату, как могла - доклеила обои и купила из мебели самое необходимое: стол, стул, шкафчик, узкую кровать, на которой спала с ребенком. На занавески, видимо, денег не хватило, а потому я стал сначала невольным, а потом и заинтересованным свидетелем ее жизни.
Забыв про работу, я мог подолгу наблюдать за ней, скрываясь за экраном ноутбука. Иногда мне казалось, она видит меня. Но чаще, когда, чуть раскачиваясь, она баюкала и кормила тяжелой грудью ребенка, она смотрела сквозь меня и стены, упершись усталым взглядом в какую-то одной ей известную точку. И это было даже обидно. Я хоть и маленький, но всё же не стеклянный, чтоб совсем не замечать меня.
А потом наступило лето. И я слышал, как по ночам плакал ее ребенок – девочка, судя по розовым одеждам. Смешно сказать, но я вскакивал с кровати на ее тоненький писк и стоял у открытого окна, ожидая, заснут ли они снова или в окне загорится свет. Когда же в темноте вспыхивал желтый прямоугольник, я радовался и смотрел, как она меняет малышке подгузник, или дает лекарство, или сонно бродит по комнате, укачивая ее на руках и напевая протяжное «мммм». Кроха прилипала к груди и, постепенно успокаиваясь, засыпала. И тогда выключался свет. И я тоже ложился спать. И сердце щемило горько и сладко. И я был счастлив и несчастен одновременно.
И вот однажды всему этому пришел конец. Я с ужасом увидел, как она собирает чемодан. Вдруг она возвращается к тому подлецу? А, может, вообще уезжает в другой город? А как же я? Нужно было что-то срочно делать и остановить их любой ценой!
Я бросился на кухню к матери и заявил:
- Мама, я хочу привести в дом женщину, которую люблю!
«Люблю» вырвалось само. Я даже опешил на секунду, но тут же вдруг почувствовал такое облегчение и прилив сил, что закончил уже совсем решительно:
- Она с ребенком. И прошу тебя не возражать!
Мама обмерла, махнула на меня рукой «Да что ты! Я сейчас, подожди!», выбежала из кухни и быстро вернулась, протягивая мне раскрытую тетрадку:
- Вот, читай!
И я прочитал: «23 мая. Господи, спасибо тебе! Мой Максик наконец-то влюбился! В ту женщину, что поселилась в доме напротив. Сутками не отлипает от ее окна. Я уж все про нее узнала: приезжая, не замужем, жила с парнем, который бросил ее после родов. А девочка вроде хорошая. Спокойная такая, с уважением, дочку любит. Я с ней в магазине якобы случайно познакомилась. Конечно, она…»
Не дочитав до конца, я на радостях сжал маму так, что она ойкнула: "Пусти, больно ж!"
- Я скоро! - крикнул я ей на ходу и, пока не растерял храбрости, скатился с лестницы, перепрыгнул двор, взлетел на второй этаж соседнего дома и нажал кнопку звонка. Она не работала. Испугавшись – а вдруг они уже уехали? – заколотил в дверь. Дверь сразу открылась. Будто меня только и ждали.
- Здравствуйте! - сказал я, задыхаясь.
- Здравствуйте! Тише, дочка спит! - ответили мне с улыбкой. - А я думала, Вы так и не наберетесь смелости познакомиться со мной. Это Ваша мама надоумила меня начать собирать чемодан.
Она стояла против света. Солнце обтекало ее фигуру и отражалось мягким свечением, как на полотнах старых мастеров, рисовавших прекрасных мадонн с младенцами на руках. Мне хотелось смеяться и плакать. Но я молчал и только глупо, как дурак, улыбался, потому что впервые в жизни был счастлив настолько, насколько это вообще возможно. По максимуму.
- Как вас зовут? - наконец спросил я.
- Вика. А дочку - Света. А Вас, я знаю - Максим.
- Очень приятно познакомиться, - вежливо сказал я, и мы оба почему-то рассмеялись.
И стало легко. Как будто мы знали друг друга сто лет.
Источник: https://liwli.ru/relations/story/okno_naprotiv-212698.html
