Это сладкое слово – сарқыт.
Что оно означает?
Многие полагают, что наиболее близкое по смыслу современное понятие - это халява. Но это не так. Полагаю, здесь нужно знать предысторию.
Испокон веков у казахского народа бытует мудрая поговорка: «Ет – етке, сорпа – бетке, қалғанын – пакетке». Что переводится как: «Мясо – к мясу, бульон – к лицу, а все остальное – с собой».
Видите ли, в чем тут дело. Когда-то считалось, что келін владеет сакральными способностями. Что она чуть ли не богиня плодородия. И это в каком-то смысле соответствовало истине. Ведь именно от нее зависит в полной мере, сколько будет детей у новой семьи. А детей следовало рожать помногу. Чем больше, тем лучше. Женщина, родившая рекордное количество детей, пользовалась заслуженным авторитетом и всеобщим уважением. А та, что не могла родить или оказывалась бесплодной, подвергалась всеобщему осмеянию. Это вообще самое страшное, что могло с ней приключиться.
Про такую сочиняли анекдоты, рисовали на нее карикатуры в стенгазету и всячески порицали. Таких женщин еще называли бауыры құтсыз. В смысле – пустобрюхая. Порожняковая. О том, что проблема может заключаться в мужчине, мало кому приходило в голову. А если и приходила, то затевался нешуточный процесс выяснения причин. Как правило, бесполезный.
Вряд ли вообще возможно доказать настоящему казаху, что он может быть виноват в таком ответственном и щепетильном деле. Это, как говорит моя девяностолетняя ажешка: «Жаст импассибл».
Не дай бог, кто-нибудь ей скажет, что у нее кривые ноги. Или что у нее прыщи на лбу. Тогда – всё. Человеку испортили настроение. Тогда она родит не то, что нужно. Какого-нибудь малохольного амантаякажи. Или, не дай бог, ХРАПУНОВА, которого назначили теперь виноватым во всех бедах нашей страны, со всеми его ближайшими родственниками в придачу…
Словом, женщина в репродуктивном возрасте - это сокровище. И не только потому, что умница – красавица - аленький цветок. Это еще предстояло понять – сокровище ли оно? Точнее – она.
Вся суть в том, что келін прибывала не одна. Она привозила с собой приданое – жасау. Его начинали собирать девочке с малых лет лет. Говорили: «Жасауды алты жастан жинасаң асады, жеті жастан жинасаң жетеді» («Если приданое собирать с шести лет, то это будет чересчур. А если с семи, то в самый раз»).
И поэтому нередко размер приданого превосходил по своему размеру калым. И разговоры о том, что казахи в свободное от футбола и казино время предпочитали без конца жениться, не совсем правда. Вернее, это правда наполовину. Заводили дополнительных жен не от избытка чувств и не от обилия тестостерона, а, скорее, по экономическим соображениям.
Ведь каждая новая жена привозила с собой недурственный депозит и серьезно укрепляла хозяйственную состоятельность мужа. Поэтому у каждой новой жены был свой участок, свой особняк, своя обслуга и свои бараны.
Так продолжалось до самой зимы. Всё лето и осень дражайший приезжал в гости, трапезничал, катался с друзьями на коняшках по джайляу, а зимой веселье заканчивалось. Потому что все съезжались в одно место – қыстау – и начиналась санта-барбара.
Хотя – нет. Вру. В те времена казахские женщины не читали феминистских книг, не смотрели по телевизору выступления СОБЧАК и ХАКАМАДЫ, не сидели в разоблачительных чатах, а потому были абсолютно счастливы.
Они думали, что мир устроен именно так, как он есть, и муж ее не обязательно извращенец и старый пердун, которому седина в бороду и бес в ребро. Он такой же, как все. И даже лучше. У него табунов в два раза больше, чем у соседа, и он детей любит. Причем – от всех. А следовательно, никто не роптал на судьбу.
Замечательное было время, я вам скажу. Ругались только из-за того, что младшая келін (тоқал) до сих пор не умеет правильно наливать чай: не соблюдает процентный баланс молока с заваркой. Или же из-за того, что байбише опять забыла свой мобильник в гостях: у нее-то давно склероз. Во всём остальном были мир и согласие. Младшие пахали, старшие командовали, а плетка все также висела на видном месте – на кереге.
А насчет фертильности...
Как только невестка переступала порог нового дома, родные жениха усаживали ее на баранью шкуру. Делалось это с расчетом на то, чтоб она рожала, как овца. То есть каждый год. И это еще ничего. В некоторых регионах бытовал другой ритуал – пожёстче. Молодая должна была покормить собаку. Правда, не так, как вы подумали:
- Шарик! Иди сюда, вот тебе косточка.
Нет, не так. Ей наваливали в подол разной еды, и собака ела прям там, в подоле платья. Это означало, что теперь невестка будет рожать, как су…
Ой, извините.
Как собака. А собаки, как известно, рожают лучше овец. В смысле – больше.
Зря улыбаетесь. Это работало. Рожали помногу, а не так, как сейчас – в режиме экономии.
Словом, на невестку смотрели, как на воспроизводительницу, и, естественно, всё к чему она прикасалась, мгновенно приобретало волшебный заряд. Потому и существовал такой ритуал, как жыртыс. Так называются отрезы ткани.
Считалось, что если от вновь прибывшей келін достанется кусочек отреза, то вместе с ним в твой дом придет и құт. То есть благодать. Не случайно, поздравляя или желая благополучия, восклицают: «Құтты болсын!» Это означает: «Да пребудет с тобой благодать!» А раньше еще говорили: «Құт төрден кірсе, жұт есіктен шығады» («Если в твой дом заходит құт, то нищета выходит вон»).
То же самое и с сарқытом.
Согласно старинным понятиям, дастархан должен быть щедрым. Так, чтобы всем досталось. То, что не съели, гости по традиции уносят с собой. То есть не тырят в спешке еду, распихивая ее по мешкам и карманам, а чинно забирают остатки со стола, унося с собой кусочек жизненного добра, благодати. Обычно это делают женщины. Или бабушки – гостинцы детям. Мужикам это делать не положено. Западло считается. Разве что если хозяева сами не набьют пакеты.
Особенными волшебными способностями невестка обладает в первый год замужества, поэтому кое-что из приданого доставалось ближайшим родственникам мужа. Чтобы они тоже богатели. А еще ей поручали ухаживать за молодняком. Считалось, что так домашней живности передается ее природная сила. В этом и заключались все смыслы.
