«СЕЙЧАС ЭТА ЗЛАЯ ТЁТКА УЙДЁТ И ПРИЁМЫША СВОЕГО ЗАБЕРЁТ.»

Когда-то у меня была крепкая любящая семья: мама и старший брат. Всё было отлично до тех пор, пока брат не женился. Алёна, жена брата, ворвалась в нашу жизнь словно ураган, и перевернула всё с ног на голову. Она очаровала маму до такой степени, что Алёна, а не я, стала любимой дочерью. Уже давно я сделала для себя сознательный выбор в пользу отказа от материнства — у меня проблемы со здоровьем. Даже если я и забеременею, то шансы выносить ребёнка минимальны. мы с мужем всё чаще задумывались о том, чтобы взять малыша из дома малютки. Приходя к маме в гости, я видела как она носится с Алёной, как с писаной торбой. А стоило ей забеременеть, как меня попросили больше не приходить в мой собственный дом: — Вдруг беду накличешь из зависти. Нет, мы так ребёночком рисковать не будем. Нечего тебе тут делать. Вот родит Алёнушка, сами тебя позовём. Тем временем мы с мужем увязли в бюрократии, как мухи в сиропе: я и не думала, что чтобы усыновить ребёнка, надо такую тонну всевозможных бумажек и разрешений. Родителями мы с братом стали практически практически одновременно: Алёна родила девочку, а мы с мужем стали счастливыми родителями очаровательного трёхмесячного карапуза — Лёвочки. У Льва были проблемы со здоровьем. нас уговаривали взять другого ребёнка. но мы просто влюбились, заглянув в умные и всё понимающие глазки Лёвы. Мы не испугались трудностей — возможности для лечения ребёнка у нас были. «Он у Вас не то что не пойдёт, а даже если и поползёт, то с трудом» — говорили врачи. Они ошибались. Лев пошёл в 11 месяцев, важно вышагивая, смело, как и полагается обладателю столь гордого имени. любовь и всевозможные усердные занятия творили чудеса. И в садик Лев пошёл, и читать научился. Если не заглядывать в медкарту, то Лев — нормальный обычный ребёнок. В школу Львёнок пошёл в один год со своей двоюродной сестрой. К сожалению, для моей мамы существовала только внучка. Если мама и вспоминала о существовании Льва, то презрительно цедила сквозь зубы: — Приёмыш! Беда пришла откуда не ждали: муж завёл любовницу, она забеременела и он бросил нас с Лёвой ради родного ребёнка. Я его не осуждаю — продолжение собственного рода очень важно для мужчины. Как и не осуждаю свою мать: никто не обязан любить того, кого он считает чужим. Бывший муж планировал жить со своей новой семьёй в своей квартире, поэтому мы с Львёнком переехали к моей маме. Нет, не на правах приживалки, а на правах собственницы доли жилого помещения. От отца нам осталась 4-х комнатная квартира. Это только звучит так внушающе. По факту — три изолированных комнатушки по 11-13 квадратов и проходной зал метров 15, если мне память не изменяет. Изолированные комнаты были заняты, и нам с Львёнком предложили аж 3 варианта: проходной зал, коридор и катиться на все 4 стороны. Выбор был очевиден. Жить в проходном зале было невозможно: они шатались по квартире и днём и ночью. А у Льва очень плохой сон, он просыпался от каждого шороха. Я стала настаивать на выделении нам изолированной комнаты. Мои наглые требования послужили толчком к скандалам. Брат с женой кричали, что я тут никто и должна убраться из их квартиры. Мама прямым текстом заявляла, что я обязана отдать брату свою долю и не мешать им жить своим присутствием. Я пошла в Суд для выделения своей доли. Мне досталась изолированная комната 13 метров. Лицевые счета на квартплату я также разделила. При оплате мне не показывали квитанции, а просто называли сумму, которую я должна. И сопоставима эта сумма была с содержанием каких-нибудь шикарных аппартаментов. Выселения дочери из детской, Алёна мне не простила. «Приёмыш» теперь звучало из уст всех членов семьи. Да, я его не рожала, но я — его мать. И, как любая другая мать, я готова защищать своего ребёнка от всего на свете. Доля матери давно была отдана брату, и он начал предлагать мне выкупить мою долю за копейки. Естественно, я отказалась. Тогда он подал в суд, чтобы меня обязали продать ему долю. Но одну треть не признали незначительной и брату было отказано. Начались пакости, большие и маленькие. Я не буду описывать бытовые склоки — это довольно неинтересно и банально. Самое ужасное — они разгласили тайну усыновления. Во дворе, в школе, в подъезде — каждый считал своим долгом ткнуть Льва носом в его сиротство. Бывший муж согласился добавить нам на квартиру. Когда я собирала вещи, Алёна с моей матерью радостно говорили двоюродной сестре Львёнка: — Скоро ты вернёшься в свою комнату. Сейчас эта злая тётка уйдёт и приёмыша своего заберёт. Они ошиблись — не вернётся девочка в детскую. Комнату я продала. Они не захотели жить с нами в одной квартире, пусть живут с чужими людьми. Покупателем была хабалистая Женщина с 2 детьми с местного рынка. Она предложила максимальную цену. Естественно, я отправляла заказное письмо брату с предложением о выкупе моей комнаты, уж не знаю, почему он его не получил. Мы со Львом купили однокомнатную квартиру. Мой умный мальчик знает, что хоть я ему и не родная мать, но всё равно его очень люблю. Надеюсь, мои родственники рады новой соседке. Да, напакостить в ответ — низко и подло. Продавая комнату я не ставила своей целью найти покупателя похуже, я искала кто больше заплатит. Так получилось. Я даже изначально не знала, что у покупательницы есть дети. Я виновата перед семьёй за то, что теперь они будут жить с посторонними в квартире, но и они виноваты перед нами не меньше.